Интервью с Заслуженным артистом РФ, заведующим кафедрой оркестрового мастерства, профессором И.Ю. Громовым

17 сентября 2019 года в Большом Зале Московской консерватории с триумфальным успехом выступил Симфонический оркестр (художественный руководитель и дирижёр – Заслуженный артист РФ, профессор Игорь Громов) и Концертный хор МГИМ имени А.Г. Шнитке (художественный руководитель и дирижёр – профессор Дмитрий Онегин) на открытии XV Международного осеннего хорового фестиваля имени Б.Г. Тевлина «Планета Шнитке».

Особый восторг у публики вызвало исполнение уникального сочинения Альфреда Шнитке «Нагасаки» (1957-58 гг). Дирижировал ораторией Игорь Громов.

На следующий день, в перерывах между репетициями (оркестр выступит с новой программой уже 24 сентября в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя), Игорь Юрьевич нашёл время и ответил на вопросы:

– Уважаемый Игорь Юрьевич! От имени коллег хочу поблагодарить Вас за очень достойное исполнение оратории! Мы гордимся высоким профессиональным уровнем, который Вы демонстрируете на каждом выступлении. Как Вам удается достигать таких выдающихся результатов за столь короткий срок? Ведь на подготовку «Нагасаки» у Вас было всего две недели.

– На данный вопрос, на мой взгляд, не может быть однозначного ответа. Принципиальным является тот факт, что коллектив должен быть оркестром не по названию, а по сути. Надо понимать, что оркестр создается годами. В моем представлении оркестр – это умение быстро соображать, умение друг друга слышать, умение вместе дышать, умение понимать дирижера и т.д. Потому что посадить замечательных скрипачей, трубачей на сцену – это еще не оркестр. Сейчас, мы уже оркестр. Такое невозможно было представить пять лет назад, три, даже два года назад. Рахманиновские «Колокола» мы делали тоже в довольно сжатые сроки, но всё же не за две недели, как сейчас. По сути успех на концерте – это результат не только непосредственно репетиционного процесса, а всей предшествующей ежедневной работы, кропотливой, добросовестной, ответственной. Каждая репетиция как последняя. Вот и все. На данный момент мы готовим разные программы: для концерта в Храме Христа Спасителя в сентябре, а также для очень ответственной поездки в Италию, которая планируется до конца года.

Параллельная подготовка нового репертуара стала возможной благодаря мастерству оркестровых исполнителей, которое они приобрели за время насыщенной концертной практики. Оркестр привыкает, что с ним не разучивают, а работают. Вы удивитесь, но к следующему концертному выступлению – 24 сентября в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя, где прозвучат произведения русских композиторов, мы уже практически готовы.

– Игорь Юрьевич, в Вашей трактовке оратория «Нагасаки» предстала весомым произведением, академическим (в лучшем смысле этого слова), где все четко, ясно продумано, драматургически выстроено. Слушателю сразу понятно, что Вы проделали огромную работу по «расшифровке» этого произведения и смогли подобрать к нему ключ.

– Мне известны две записи оратории – они мне не близки. Обе записи в достаточно быстрых темпах, и слушателям трудно понять, о чем эта музыка. Например, начало оратории, в моем понимании, – молитва и плач, который нельзя исполнять формально, над этим и шла серьезная работа.

– Что Вы посоветуете дирижеру, который взялся бы исполнить «Нагасаки»?

– Произведение Альфреда Гарриевича настолько эмоционально (судя по динамическим оттенкам – везде много forte), что если исполнять его буквально, то получится такое «громыхание»! Поэтому где-то уводил динамику на mezzo forte, mezzo piano и piano. На мой взгляд, I часть была выстроена вполне удачно. Во II части было трудно добиться легкого и прозрачного звучания, так как в партитуре достаточно много акцентов и различных нюансов. Во время репетиций в III части у нас с хором никак не получался патетический монолог, плач. Здесь была особая трудность – попасть в темп, чуть медленнее – скучно, быстрее – звучание становится агрессивным. В итоге, мы добились результата, и III часть производит сильное впечатление. Финал, с точки зрение музыки, вполне «советский», и стихи, в общем-то, соответствуют духу того времени. Тема, с которой начинается часть и хор a’capella, интересно гармонизована.  Эта тема пронизывает все произведение. I часть сочинения также основывается на этой теме, и она одна из самых лучших. У Шнитке не так много мелодий подобного плана.

– По мнению слушателей, исполнение было безукоризненным.

– Не могу согласиться, безукоризненно не было, но потери были минимальными. Во всяком случае, как сказал  Д. Онегин, нам бы еще одну-две репетиции…, но их никогда не хватает. Конечно, самое главное было собрать произведение в единое целое. Я очень доволен тем, что мы сделали. На репетициях большая работа проводилась с хором над интонацией, артикуляцией и т.д. Конечно, большая роль отводилась оркестру, но все-таки главным был хор.

По поводу вчерашнего исполнения – я удовлетворен, но бывают такие концерты, когда продирижировал и потом неделю бегают мурашки. У меня нет такого ощущения после вчерашнего выступления, но есть чувство удовлетворения, что работу сделали хорошо, и произведение прозвучало целостно.

– В определенной степени, можно сказать, что Вы общаетесь с Альфредом Шнитке напрямую – через его музыку. Каким Вы его видите?

– Много разных мыслей возникает в моей голове. Смотря, что Вы имеете в виду. Шнитке разный. Он для меня очень продуманный и логичный, хотя некоторые слушатели могут воспринять музыку Шнитке как некий странный, случайный набор звуков. У Альфреда Гарриевича всё довольно конструктивно, ясно и понятно. Что могу сказать об эмоциональной составляющей его музыки? Это может показаться парадоксальным, но я всегда у Шнитке ищу мелодизм (cantabile). Ищу выразительность интонаций. Дело в том, что Шнитке оперирует преимущественно широкими интервалами и в этих широких интервалах, мне кажется, содержится высокая энергетика его музыки. В одной из его статей замечательно сказано, что такое интервал. Он говорит, что это не расстояние между двумя звуками, а путь. Я всегда пытаюсь его музыку не «заострять», а именно интонировать. И в этих широких интервалах я не «перепрыгиваю» с ноты на ноту, а проделываю путь. Хотя в оратории интонационный материал довольно ограничен: преобладает квартовая интонация. Кварта – это лейт-интервал сочинения. С точки зрения мелодики не самый интересный, воспринимается как призывный. Но здесь кварты отвечают содержанию: «Люди, / Ко всей земле взывает / Скорбный образ Нагасаки», «Солнце взойди, солнце мира взойди». Здесь нужно было найти темп, движение, что создавало определённую сложность, в том числе и технологически-организационного плана. Интересные находки у композитора были в плане состава оркестра: по сути дела, в двух частях, на сцене было как бы два отдельных духовых оркестра, что тоже создавало определенную сложность.

– Планируете ли Вы в дальнейшем исполнять ораторию?

– Раз это вызвало такой интерес, то мы включим её в свой репертуар.   Искренне хотел бы посвятить исполнение оратории 75-летию Победы на следующем фестивале в музыкальном доме Альфреда Шнитке «На пересечении прошлого и будущего». Я вообще думаю весь фестиваль посвятить юбилею Великой Победы, в связи с этим будем ставить оперу «Зори здесь тихие» К. Молчанова. Как видите, планов много, и работы предстоит предостаточно.

– Спасибо Вам! Желаем Вам дальнейших творческих успехов!